Теология Ада.
Идея ада как богословского
понятия заключает в себе ряд
спорных вопросов, которые, несмотря
на однозначные решения церковных
Соборов, продолжали волновать
воображение теологов и мистиков.
Вечность ада
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне, —
гласит надпись над входом
дантовского ада (Ад, 3:7-8). Ад
сотворен Богом навеки; это
положение подтверждается рядом
текстов Нового завета: «огонь
вечный, уготованный диаволу и
ангелам его» (МАТФ. 25:41); «диавол,
прельщавший их, ввержен в озеро
огненное и серное, где зверь и
лжепророк, и будут мучиться день и
ночь во веки веков» (ОТКР. 20:10).
Вечность ада довольно рано стала
догматом христианской церкви.
Второй Константинопольский Собор
(553 г.) осудил в девятой анафеме тех,
кто утверждает, что наказание
демонов и людей не будет вечным.
Позднее и протестантская теология
подтвердила этот догмат (статья 17
аугсбургского символа веры, 1530): «Христос...
осудил нечестивых людей и демонов
на вечные муки» (цит. по: УОКЕР, 22).
Сильным эмоциональным аргументом в
пользу вечности ада служило
соображение, что прекращение мук
было бы незаслуженной милостью для
грешников, которые, безусловно,
предпочли бы исчезнуть вовсе, чем
проводить вечность в аду; эта мысль
появляется впервые во 2-3 в. у Юстина,
а затем у МИНУЦИУСА ФЕЛИКСА (ОКТАВИЙ)
— грешники предпочитают «полностью
исчезнуть, чем восстанавливаться
для наказаний». (Эту точку зрения не
разделяли, видимо, лишь социниане
[16-17 вв.] — последователи
итальянских теологов Лелио и
Фаусто Социни, — которые
исповедывали смерть души грешника
вместе с телом; тем самым проблема
ада снималась сама собой).
Однако не менее сильная
эмоциональная аргументация от
божественного милосердия и
божественного совершенства — Бог
не может ни допустить вечных мук
для собственных творений, ни лишить
их возможности раскаяния и
возврата к Богу, — вновь и вновь
приводила к сомнениям в вечности
ада. МАРКИОН и его последователи (2 в.)
верили в освобождение Христом из
ада всех грешников (ТЕРТУЛЛИАН,
ПРОТИВ МАРКИОНА, 1:1); Ориген, а
позднее Скотт Эриугена развивали
учение о «восстановлении всех
вещей», их возвращении в лоно Бога ,
что делало вечность ада решительно
невозможной. В Новое время против
вечности ада, продолжавшей
оставаться догматом, были
выставлены новые аргументы. Джон
Тиллотсон, архиепископ
Кентерберийский, в конце 17 в.
выдвинул два довода, имевшие
большой резонанс (в частности, они
обсуждаются в энциклопедии Дидро и
Даламбера, в статье МАЛЛЕ, 669-670).
Эпитет «вечный», как утверждал
Тиллотсон, и в Ветхом, и в Новом
завете означает лишь «длительный»;
потому упоминания о «казни вечного
огня» (ИУД. 7) и т. п. не следует
понимать буквально. Второй
аргумент Тилотсона — богословско-педагогический:
архиепископ настаивает на
необходимости различать угрозу и
обещание; когда Бог говорит, что
предаст тех или иных провинившихся
«вечному огню», то — даже если
допустить, что речь действительно
идет о вечном огне, — Бог вовсе не
дает тем самым обещание, которое
уже не может нарушить, но лишь
угрожает в надежде, что угроза
отвратит грех и наказание вообще не
потребуется. Такая угроза — не
обещание и не пророчество,
совершающееся с железной
необходимостью, но лишь
педагогическая мера воздействия.