 |
Истоки доктрины ;
«шеол» и «геенна»
Постепенное формирование идеи об
особом месте посмертного наказания
грешников можно проследить в
Ветхом Завете. В Пятикнижии, книге
Иисуса Навина, книгах Царств и
Судей грешники пока еще
наказываются непосредственно в
земной жизни, в посмертной же
судьбе грешников и праведников нет
никаких различий: «Древних
израильтян не смущало ни счастье
нечестивых, ни несчастье
праведников; Яхве не интересовали
отдельные личности, но весь народ
целиком. Он наказывал грешников
здесь, непосредственно на земле,
или в их потомстве» (РИШАР, 31, 38).
В этих ветхозаветных книгах ад (шеол,
изредка Аваддон) — не место
наказания, но место посмертного
пребывания всех людей, независимо
от их греховности или праведности,
причем это посмертное состояние
обрисовано крайне туманно; так, в
ПЛАЧЕ ИЕРЕМИИ ад назван просто «темным
местом» (Пл. 3:6), а книга ИОВА
загадочно сообщает, что «в стране
мрака» «нет устройства» (10:22; в
Вульгате: nullus ordo, т. е., буквально: «никакого
порядка, чина»).
Новое понимание «шеола» как места
воздаяния за грехи, от которого
праведник может быть избавлен,
возникает в ПСАЛТИРИ и в книгах
пророков. Так, в псалме 48 посмертная
судьба грешников и праведников (к
которым автор относит и себя) ясно
различается: «Как овец, заключат их
[грешников] в преисподнюю; смерть
будет пасти их, и наутро праведники
будут владычествовать над ними;
сила их истощится; могила — жилище
их.
|
Данте: справа
от нег - ад, за его спиной - чистилище,
над ним -
небесные сферы, слева - небесный
град.
( аноним ; темпера, дерево. Италия,
14 в.)
Но Бог избавит душу мою от власти
преисподней, когда примет меня»
(48:15-16). Одним из первых, кто «увидел
в глубине шеола ужасную бездну, где
осужденные подвергаются мучениям»
(РИШАР, 35), был пророк Исаия: «И будет
в тот день: посетит Господь
воинство выспреннее на высоте и
царей земных на земле. И будут
собраны вместе, как узники, в ров, и
будут заключены в темницу, и после
многих дней будут наказаны» (Ис.
24:21-22); «Тофет [место в долине
Гиннома, где приносили жертвы
Молоху — см. об этом ниже] давно уже
устроен; он приготовлен и для царя,
глубок и широк; в костре его много
огня и дров; дуновение Господа, как
поток серы, зажжет его» (Ис. 30:33). В
книге Иезекииля шеол также
предстает местом наказания врагов
Израиля: «Там Ассур и все полчище
его, вокруг него гробы их, все
пораженные, павшие от меча.
Гробы его поставлены в самой
глубине преисподней, и полчище его
вокруг гробницы его, все пораженные,
павшие от меча, те, которые
распространяли ужас на земле живых»
(Иез 32:22-23). Даниил, подтверждая идею
существования вечного ада, впервые
формулирует особый пункт будущей
христианской доктрины ада —
воскрешение мертвых для
окончательного суда над ними: «И
многие из спящих в прахе земли
пробудятся, одни для жизни вечной,
другие на вечное поругание и
посрамление» (ДАН. 12:2).
В христианская догматике
представление об аде как
безразличном вместилище всех
мертвецов сохраняет верность лишь
применительно к тому состоянию ада,
в котором он пребывал до
нисхождения в него Иисуса Христа и
его последующего вознесения на
небо: «До вознесения Иисуса Христа
ни одна душа не могла попасть на
небо; можно сказать, что все мертвые
находились в одном месте, удаленном
и от неба, и от поверхности земли» (РИШАР,
29). Таким образом, искупительный
подвиг Христа и выведение им
праведников из ада перевернули все
древнее устройство ада: «в древнем
шеоле остались лишь грешники и
осужденные, и ад осужденных получил
особое название геенны» (РИШАР, 29),
Это еврейское слово, часто
используемое для обозначения ада в
патристике (например, у АВГУСТИНА, О
ГРАДЕ БОЖИЕМ, КН. 21), означает «долина
Гиннома» и первоначально служило
названием оврага под Иерусалимом,
где при правлении нечестивых царей
Ахаза и Манассии (4 Цар. 23:10; Иер. 32:35; 2
ПАР. 33:6) жители города приносили
своих детей в жертву Молоху; при
Иосии (4 Цар. 23:10) туда бросали
нечистоты и трупы. Со времен Исаии
(66:24) мрачная долина с ее кострами,
на которых горели трупы и нечистоты,
стала метафорой ада и была названа
«огненной геенной». Иисусу Христу
осталось лишь закрепить за словом
расширительное значение, что он и
делает, говоря о «геенне, огне
неугасимом» (МАРК. 9:43), «геенне
огненной» (МАТФ. 5:22).
