Строение и величина Ада ;
лимбы и чистилище
Из бесчисленного разнообразия
представлений о строении ада к
достаточно устойчивым и
общепринятым можно отнести идею
двух адов: верхнего и нижнего. Эта
идея находила библейское
обоснование в Псалтири, где
говорится: «Ты избавил душу мою от
ада преисподнего» (85:13; в Вульгате:
eruisti animam meam ex inferno inferiori, т. е.
буквально: «от ада нижнего»).
ГРИГОРИЙ ВЕЛИКИЙ, исходя из весьма
неясного указания псалма,
высказывает предположение, что «верхний
ад на земле, нижний — под землей» (ДИАЛОГИ,
4:42, col. 400). Идея развита в «Светильнике»
Гонория Августодунского (ок. 1100).
Верхний ад здесь изображен как «нижняя
часть этого мира, полная мук», «здесь
неистовствуют безмерный жар,
великий холод, голод, жажда,
различные страдания телесные,
такие как бичевания, и душевные,
такие как ужас и робость...; нижний
же ад — «духовное место» (locus
spiritualis), где горит неугасимый огонь;
его расположение внизу следует
понимать метафорически: «о нем
говорят, что он находится под
землей, потому что, как тела
грешников покрываются землей, так
души грешников погребаются в аду» (Цит.
по: ОУЭН, 60). Разделение ада на
верхний и нижний нашло выражение и
в поэзии. В англо-норманской
поэтической версии «Странствования
св. Брендана» (ок. 1125) Бенедейта
верхний и нижний ад разделены
соленым озером, верхний ад полон
пламе ни, нижний — вони и холода (ОУЭН,
60). У Данте адские круги с шестого по
девятый, окруженные стигийским
болотом, находятся в пределах стен
«города Дита» (Люцифера) и образуют
Нижний ад; «вечный пламень» у Данте,
как и у Гонория Августодунского,
горит лишь в нижнем аду (АД, 8:73-75).
Идея лимба была порождена
необходимостью выделить в аду
особое место для тех, кто, не будучи
крещен, не совершил вместе с тем и
никаких грехов. Казалось
несправедливым, что библейские
патриархи, ожидая в аду появления
Христа (71 Нисхождение в ад),
разделяют страдания прочих
грешников; уже Беда Достопочтенный
утверждал, что праведники
дожидаются Христа в аду, не
испытывая мук. Однако лишь позднее (в
13 в.) возникает понятие об особой
части ада — лимбе (limbus — буквально
«край одежды»), где обитают
патриархи и невинные младенцы.
Альберт Великий и Фома Аквинский
ввели различение «лимба младенцев»
(limbus infantium, limbus puerorum) и «лимба отцов»
(limbus patrum) (ГОДЕЛЬ, 761).
Идея чистилища — места, где
очищаются души, не совершившие
смертных грехов, но все же не
достойные немедленного
отправления в рай, возникла под
влиянием 2 КНИГИ МАККАВЕЕВ (книги,
включенной в состав католической
Библии): Иуда Маккавей, предавая
земле падших воинов, обнаруживает у
них «под хитонами посвященные
Иамнийским идолам вещи, что закон
запрещал Иудеям», тем не менее он и
его соратники «обратились к
молитве, прося, да будет совершенно
изглажен содеянный грех; а
доблестный Иуда увещевал народ
хранить себя от грехов, видя своими
глазами, что случилось по вине
падших. Сделав же сбор по числу
мужей до двух тысяч драхм серебра,
он послал в Иерусалим, чтобы
принести жертву за грех, и поступил
весьма хорошо и благочестно,
помышляя о воскресении; ибо, если бы
он не надеялся, что павшие в
сражении воскреснут, то излишне и
напрасно было бы молиться о мертвых.
Но он помышлял, что скончавшимся в
благочестии уготована
превосходная награда, — какая
святая и благочестивая мысль!
Посему принес за умерших
умилостивительную жертву, да
разрешатся от греха» (2 МАК. 12:39-46).
Посмертное состояние согрешивших
воинов мыслится в этом тексте как
неясное, не определенное до конца и
зависящее от акта искупления,
посредством которого живые могут
вмешаться в судьбу мертвых (эту
возможность использовала
католическая церковь, которая во
времена Лютера предлагала за
некоторую плату немедленное
освобождение души из чистилища).
Доктрина чистилища, разработанная
в решениях Лионского (1274),
Флорентийского (1439) и Трентского
(1563) соборов, в конце концов не была
принята ни православной, ни
протестантской церквами. Вопросы о
месте, длительности и природе
наказания в чистилище остаются
достаточно неясными. Чистилище
сначала мыслилось, видимо, как
раздел ада: так, АВГУСТИН, считавший,
что грешная душа после смерти идет
«либо в огонь очистительный, либо
на муку вечную» (О БЫТИИ ПРОТИВ МА.
НИХЕЙЦЕВ, 20:30, col. 212) понимает
чистилище как своего рода «верхний
ад». Грешнику вообще трудно понять,
где он находится: в аду или
чистилище. У Цезария
Гейстербахского иные грешники,
оказавшись на том свете, принимали
ад за чистилище и наоборот (ГУРЕВИЧ,
235). Гуго СЕН-ВИКТОРСКИЙ робко
предполагает, что осужденные на
чистилище наказываются там, где
согрешили («...их местонахождение не
вполне ясно, разве лишь что из
многих примеров и откровений душ,
приговоренных к такому наказанию,
часто видно, что они отбывают его в
этом мире; и, пожалуй, вполне было бы
возможно, чтобы они претерпевали
отдельные наказания там, где
согрешили» (О ТАИНСТВАХ, COl. 586).
Вместе с тем, Данте рисует
отчетливую трехчастную структуру
загробного мира, где не может быть
места таким сомнениям.
Вопрос о размере ада, а также о
соотносительной величине ада и рая
таил известные затруднения: ведь из
библейских речений о
немногочисленности спасенных
следовало, что ад значительно
больше рая, а подобная физическая
пропорция не могла не быть
воспринята как явное
доказательство торжества зла над
добром. До того, как эта проблема
была осознана, авторы видений и
богословы находили некоторое
злорадное удовольствие в
констатации неизмеримости ада, для
выражения коей уже «ВИДЕНИЕ СВ.
ПАВЛА» (3 в.) дает рельефную формулу:
грешников в аду столько, что сто
мужей, каждый из которых имел бы по
сто железных языков, не смогли бы
перечислить их, даже если бы начали
говорить с самого сотворения мира (выше
в «Видении..» называется и точная
цифра — 144 000, — которая, видимо,
казалась автору невероятно большой).
Однако позднее богословы поняли,
что количественный перевес ада, в
сущности, малоприличен для
божественного достоинства; так
возникла проблема, над которой
продолжали размышлять даже в 17
столетии, — еще ЛЕЙБНИЦ усматривал
странность в том, «что даже в
великом будущем вечности зло будет
торжествовать над добром, и это под
верховным владычеством того, кто
является верховным благом...» (ТЕОДИЦЕЯ,
140). Голословные уверения, что ад
меньше рая, с которыми выступил, в
частности «крипто-анабаптист»
Курионе в сочинении «О величине
блаженного царства Божия» (1554; см.
УОКЕР, 37-38), не решали проблемы, но в
конце концов было все женайдено
устраивавшее всех решение, не
отвергнутое и современной
теологией: количественный перевес
рая над адом будет достигнут , если
учесть всех умерших (крещенных)
детей.